Все, что я написал…

Все, что я написал – это несколько сборников стихотворений, несколько рассказов, несколько статей. Вот, пожалуй, и все. Это больше, чем ничего, однако, меньше, чем могло бы быть. По ночам я часто лежу, уставившись в потолок, и думаю о том, что мог или еще мог бы написать. Однако, не написал и не напишу, возможно, больше ни строчки… ни слова… Передо мной толпятся образы и неотрывно смотрят на меня из темных углов моей комнаты. И мне стыдно заглянуть им в глаза из-за того, что я их так и не написал.

Когда-то я был молодым и сильным. Я был победителем, готовым в любой момент броситься в новую схватку. Теперь все иначе. Я оглядываюсь по сторонам. И вокруг меня - тишина, пустота. Сколько написано и сказано о ней романтических бредней! И лишь немногие видели ее также ясно и отчетливо, как вижу сейчас я. Наваливающаяся пустота, безмолвная, бездыханная… И некуда броситься. И некуда бежать. Абсолютный покой…

И каждое утро этого беспощадного покоя я встаю и иду на работу, и отсылаю бессмысленные факсы и принимаю бессмысленные сообщения, и стараюсь не думать, не вспоминать, кем я был раньше: как взбирался, не зная тропы, на опасные скалы, как парил над бескрайней пустыней земли, как постигал отдаленные уголки Вселенной. Ее Великая Пустота не пугала меня. Она манила, очаровывала, пленяла и – освобождала! От всех пут: нелепых связей, бесполезных мыслей, беспечных суждений… От всей лжи и неправды этого мира. Я чувствовал себя причастным бытию и мог часами сидеть, уставившись в далекую точку на горизонте, без мыслей, лишь кожей ощущая как неторопливо, мудро и размеренно движется Время. Безмолвное и Величественное. Все и Ничто.

Теперь все иначе. Я почти перестал смотреть в небо. Не пишу стихов. Вместо «голосов» слышу лишь треск несмолкающего ни на минуту факса. Розовато-сиреневатая дымка на вечернем горизонте пленяет меня, но лишь на мгновение. Мне пусто и душно.

Пятый день я не выхожу из дома. Я болел, но теперь чувствую себя лучше, но все же никуда не иду. Зачем?

Дети никогда не задают этого вопроса. У них всегда столько дел! Поиграть, порезвиться, побегать, узнать, что скрыто за таинственным старым забором, «свить» себе гнездо на дереве… Все легко! Нет ничего невозможного! У взрослых все иначе. Они играют в те же игры, но так серьезно, так самозабвенно, что в итоге забывают, что это игра, и порой заигрываются до смерти.

Игра, которую выбирают не они и правила которой устанавливают не они, но играть в которую они обречены навсегда.

В юности кажется, что немного подрастешь и обретешь долгожданную свободу. Но нет. Чем старше ты становишься, тем сильнее опутывают тебя обязательства, цели, долги, - Необходимость. И уже не шелохнешься, и едва переводишь дух, едва сводишь концы с концами.

Жизнь – это стремительное движение от свободы к закрепощению. И оно, как Время, – необратимо.

Где ты, Великая Пустота, Бездна, Вселенная? Существуешь ли ты еще? Или… Существую ли еще я?

Какой пленительной иногда представляется мысль об освобождении! Бросить все! Начать все сначала! И будет все иначе! Должно быть! Но… Что бросишь, когда ничего не имеешь? И на какие деньги жить? А если… Тогда и деньги не нужны! Ничего. Абсолютная свобода!

Но разве не уносим мы с собой в пугающее туда все то, чем жили здесь, все свои пристрастия и фобии, восторги и разочарования… Где гарантия того, что там не продлится все то, от чего мы здесь так бежим? И теперь уже вечно… Нескончаемое повторение кошмара. Ад. Без исхода. Античный танталов ад.

Уставившись в потолок, я мысленно возвращаюсь к дням своей молодости. Юная душа, вспыхивавшая, как спичка, от поразившей ее идеи, образа, слова, мысли. Юная душа, подчинявшаяся лишь стихии, ею дышавшая, ее воплощавшая, с нею жившая, как с призраком, которого страшатся другие, но не она. Отважная душа, себя стихии подчинявшая: до полного растворения личности, до вселения в собственное тело и сознание иного, неведомого существа, им творившая, его голосом певшая. Теперь – немая.

Случайно оброненная кем-то фраза – и стихотворение. Образ – и монолог, диалог, проза! Счастливое было время, когда строки наперебой рвались на бумагу! И какие строки! Я записывал по одной из каждого стихотворения, чтобы успеть «запомнить» все! А потом целый день «расшифровывал» их. И каждая обращалась в стихотворение!.. И это было высшее счастье! Будто я читал то, что было написано лишь на небесных скрижалях. И вот оно обретало плоть!.. Божественное превращение! Таинство…

Теперь я тоскую по нему...

И по ночам, бессонно уставившись в потолок, я часами вслушиваюсь в тишину, подобную голосу Вселенной, и бесконечно жду Слова-Звука, - которое придет и, наконец, освободит меня от всех гнетущих образов и воспоминаний, которые требовательно обступили меня и не дают мне дышать...

На главную страницу >>>