Эта история давняя и насчитывает уже несколько десятилетий, а может быть, кто знает, и столетий. В одном городке жил художник. Он писал картины, которые нравились зрителям и высоко оценивались критикой. Его считали талантливым и пророчили прекрасное будущее.
У него была чудесная семья: жена и двое маленьких деток, опрятных и хорошо воспитанных. Все трое любили и уважали его. Многие завидовали удачливому художнику. Он же трудился, стараясь, по возможности, не обращать внимания на злых завистников. Был со всеми приветлив и добр.
Но однажды почувствовал он, что стало происходить с ним что-то странное: работа не шла, краски ложились не так, как нужно, верная линия постоянно ускользала… Он почти перестал спать и есть, похудел, замкнулся в себе, отказывая в приеме даже своим самым близким друзьям. Часто он сидел в своем кресле, и со спины могло показаться, будто он дремал, но глаза его были открыты и взор устремлен в одну, ему только ведомую точку пространства и времени. Он размышлял. Он искал ответ, единственно возможный ответ, на все вопросы. А вопросов было бесчисленное множество. Он перестал писать, и все думал, думал, думал… И однажды ночью к нему пришло озарение. Он понял свое истинное призвание, свое предназначение на этой земле. «Я писал лишь отдельные лики Мира, Его маленькие крупицы, и всегда это были лишь искры от великого костра. Я останавливал миг: причудливый изгиб линии, форму, поражающую глаз, цвет, пронзающий душу… Но мне не под силу было сохранить на моем полотне все мгновения Вечности сразу, чтобы на одной картине было и прошлое и настоящее и еще неведомое будущее…
Я могу много трудиться, и моя техника станет совершенной, ведь и об этом я тоже мечтал, когда впервые взял в руки кисть. Я хотел поразить мир и поразил его. Но теперь я хочу сделать для него что-то, действительно, стоящее.
Я создам Модель Мироздания, Образ Вселенной! Полотно, на котором будет воплощен Весь Мир! Не осколки и отражения, а Суть и Единство, – Вечность!» При этой мысли художник вскочил с кресла и, накинув на плечи плащ, торопливо зашагал в мастерскую по темным ночным улочкам безмятежно спящего городка.
Много дней и ночей работал художник, никого не допуская в свою мастерскую. Жена жалела его. Друзья переживали. Злые языки поговаривали, что он сошел с ума.
Он редко выходил из своей мастерской: лишь иногда, чтобы полюбоваться на дождь, - он стоял посреди улицы, глядел в небо и улыбался, чувствуя как мягкие, нежные капельки дождя скользят по его лицу.
Он старел, но не замечал этого. Его дети росли, но он не видел этого. Очертания города менялись, а он ходил все в том же стареньком плаще, в котором однажды ночью, много лет назад, покинул свой дом.
Постепенно о нем все забыли, и история о «сумасшедшем» художнике, который задумал «воплотить Мир», перестала будоражить умы обывателей и ученых мужей. Снова она всплыла (впрочем, ненадолго) через несколько лет, когда по городу прошел слух, что чудак-художник, когда-то поражавший зрителей и критиков своим талантом, затем сошедший с ума, бросивший все и запершийся в своей мастерской, попросту исчез.
Когда мастерскую открыли, то на полу нашли его старенький плащ и множество пожелтевших от времени листочков с записями, прочитать которые так и не удалось из-за их хаотичности, обрывистости, а также путаности формулировок и неясности сокращений.
Открыв полотна, зрители почти без удивления обнаружили, что они абсолютно – чисты.

«Что ж, сумасшедший художник исчез вместе со своими полотнами… Может, оно и к лучшему?..»