ЧАСОВЫХ ДЕЛ МАСТЕР

Путешествуя по Европе, я случайно оказался в одном маленьком городке, названия которого уже не помню. Здесь мне предстояло пересесть с поезда из Лондона на поезд до Парижа. Проблема состояла в том, как скоротать время между утренним поездом, привезшим меня в этот захолустный городок, и вечерним поездом, который должен был меня доставить к месту моего следующего назначения. В запасе у меня было еще около шестнадцати часов, поэтому я мог совершенно спокойно погулять по городу, не боясь, что из-за опоздания на поезд задержусь здесь более чем на один день.
Я отправился в центр. Как и все маленькие, провинциальные городки, этот не отличался ничем примечательным. Пара музеев, кино, небольшая церквушка для воскресных служб, свадеб, крестин и отпеваний, и ряд магазинчиков и лавочек вдоль главной улицы. Я зашел в музей, посмотрел старое кино, претендующее быть смешным, заглянул в церковь и вновь очутился посреди города, все достопримечательности которого я уже осмотрел, с запасом времени приблизительно в двенадцать часов. «Никогда бы не подумал, что время может оказаться лишним и быть таким обременительным», - подумал я и отправился бродить по улочкам, надеясь так скоротать время.
Я брел по городу, погруженный в свои размышления. Внезапно возникший рядом со мной звонкий мальчишеский голос вернул меня к реальности. «Газеты! Газеты! Свежие газеты! Покупайте газеты!» – кричал он, пронлсясь мимо меня и размахивая в воздухе пачкой свежих газет. Я остановился и недовольно посмотрел ему вслед: «Можно быть и поаккуратнее!» (Я не был бы так раздражен, если бы не этот маленький городишко, ожидание, скука и уйма времени впереди). Мальчик перестал кричать, остановился, обернулся и посмотрел на меня, будто услышал мой мысленный упрек, и спросил: «Вам газету?» Я не собирался читать никаких газет и отвернулся, но тут мне пришла в голову мысль, что подобное чтиво может хоть как-то развлечь меня. «Не буду же я, ей-богу, весь день так болтаться по улицам!...» – подумал я и окликнул мальчишку, который, несмотря на свою прыть, все еще ждал моего ответа. «Давай свою газету», - покорно сказал я и ради шутки переспросил: «А она точно свежая?» «Свежее не бывает! Только что из типографии! – моментально откликнулся он и, совершенно не делая в своей речи пауз или каких-либо логических переходов, спросил: «А Вы, я вижу, не местный?» «Нет», - несколько удивленный его интересом к моей персоне, ответил я. «А на башне с часами уже были?» «На башне? С часами?» - не понимая, о чем идет речь, переспросил я. Я обошел уже почти весь город и никакой башни, за исключением маленькой церковной колоколенки, на которой и часов-то не было, не заметил. Мальчик тихонько хихикнул, но тут же принял серьезный вид: «Да вот же она, справа от Вас!» – сказал он и в подтверждение своих слов указал рукой в направлении предполагаемой башни. Я обернулся. Передо мной, действительно, «возвышалась», если так можно о ней сказать (хотя, конечно, учитывая масштаб городка…), в общем, возвышалась БАШНЯ. «И как это я ее сразу не заметил?» – подумал я. «Обязательно поднимитесь наверх! Она сегодня открыта! Только поторопитесь, а то опоздаете!» - кричал мальчишка, удаляясь по улице и размахивая пачкой свежих газет.
Я подошел к воротам. Было похоже, что они старинные. Рядом со входом висела табличка, гласившая «Городская часовая башня. Шестнадцатый век. Открыта для посещения с 9.00 до 17.00». Я взглянул на часы: «Два… Что ж, времени у меня предостаточно…» Я вошел внутрь. В башне было прохладно и сыро. «Придется потерпеть», - подумал я и стал аккуратно подниматься вверх по винтовой каменной лестнице. Звук моих шагов эхом разносился по всей башне, заполняя непривычную жутковатую тишину, поначалу не на шутку испугавшую меня. Вокруг были только холодные камни и эхо… «Сколько же еще?» - нетерпеливо подумал я и взглянул наверх: ступеням, казалось, не было конца. «Ладно, торопиться мне некуда, доберусь наверх, а там посмотрим…» - и я продолжил идти. Через несколько минут мне показалось, что где-то над моей головой мелькнул солнечный луч, и я ускорил шаг. Луч обратился в свет, который неожиданно вспыхнул и ослепил меня, как только я достиг некоей твердой, не уходящей бесконечно вверх, горизонтальной поверхности.
– А – а… Здравствуйте - здравствуйте, молодой человек! – зазвучал из света приветливый голос. – На экскурсию пришли?
– Нет… То есть, да… Я здесь проездом… Мне сказали… - путаясь, отвечал я, еще ослепленный яркими дневными лучами.
– Все мы здесь проездом, - отозвался голос.
– А Вы, вероятно, смотритель? – спросил я.
– Вероятно, вероятно… Очень даже вероятно… - эхом повторил голос, который стал постепенно материализовываться и обретать черты некоего суетливого старика в черном жилете, белой опрятной рубашке с серыми нарукавниками и серебристом блестящем пенсне. – Э-э… Да я вижу Вы совсем ослеплены солнцем. Денек сегодня и вправду выдался на удивление солнечный. Ну, проходите, проходите скорее ко мне: там свет не такой яркий.
Я последовал за стариком, периодически спотыкаясь: старинный каменный пол явно требовал серьезного ремонта.
Комната, в которой мы, наконец, очутились, была небольшой, вполне уютной и несколько темноватой. Хозяин прошел вперед и дернул шнур выключателя – комната осветилась тусклым желтоватым электрическим светом единственной лампочки, которая по прошествии нескольких секунд замигала, задрожала, всхлипнула - и погасла.
– С изобретениями всегда так, - несколько извиняющимся тоном проговорил старик, - Их изобретаешь, а они потом ломаются. Время…
Он вернулся к лампочке, что-то в ней подкрутил, и она вновь загорелась своим тусклым желтым светом. - Вот, теперь хорошо…
При тусклом свете лампы и нескольких солнечных лучей, случайно пробивавшихся снаружи сквозь разрушенные стены, мне удалось рассмотреть убранство этого странного помещения. Почти под самой лампой, посреди комнаты находился стол. Он был массивный, старый и потертый. Рядом с ним стоял стул. Лишь подойдя ближе, я заметил, что эта мебель, несмотря на свой отнюдь не привлекательный внешний вид, представляла собой один из лучших образцов времен классицизма.
– Классицизм, 18 век, такую сейчас не делают, - пояснил хозяин откуда-то из темноты. «Не делают… не делают…», - негромкое эхо подхватило и повторило несколько раз конец фразы, как бы удостоверяя ее истиннойсть и непреложность.
Я продолжил осмотр. Впрочем, кроме старинных стола и стула в комнате не обнаружилось ничего примечательного, за исключением, пожалуй, огромного количества винтиков, молоточков, отверточек и прочих деталей и инструментов, разбросанных по всему полу.
– Проходите, проходите сюда. Я кое-что покажу Вам, - вновь раздался голос из темноты. Спотыкаясь и боясь что-нибудь сломать, я медленно пошел в направлении, указанном мне голосом старика. Когда я, наконец, миновал полосу тьмы, то обнаружил, что оказался уже в другой комнате, более светлой и просторной.
– Моя мастерская, - не без гордости заметил старик.
«Мастерская? У смотрителя музея?» – подумал я.
– Да, мастерская, - отозвался старик. - А что Вас собственно удивляет? Почему-то считается, что раз ты смотритель, то ничем больше заниматься не можешь…
«Вероятно, я задел его за живое…»
– Ладно, прощаю. Но чтоб больше ни-ни! – непривычно шутливо пригрозил он и через несколько секунд торжествующе произнес:
– Ну… Смотрите! А? Каково?!
Все стены мастерской были увешаны … часами! Разными, со всего мира: маленькими, большими, средними, с маятниками и без, из дерева и из металла, с одной стрелкой и двумя, с боем и без боя, с замысловатыми движущимися фигурками и совсем простые… Я - ахнул! Никогда в жизни я видел столько часов сразу.
– Они все … Ваши?! – недоуменно, но восторженно спросил я.
– Мои, - утвердительно ответил старик, занятый починкой одних, стоявших здесь же на столе.
– Я полагал, что часовая башня называется так потому, что здесь находятся городские часы?.. – спросил я, пытаясь наконец понять, куда я попал и что, собственно, вокруг меня происходит.
– Находятся – находятся… Но ко мне они относятся лишь опосредованно, - ответил старик.
– Но… если Вы не смотритель, тогда, кто же Вы? – продолжал я.
– О-о, молодой человек, Вы задаете слишком серьезный вопрос, и сами даже не подозреваете, насколько он серьезен. Вы уверены, что, действительно, хотите узнать на него ответ? – старик напугал меня. Голос его будто стал ниже, вкрадчивей, зрачки глаз сузились и глубоко впивались в мою душу. Мне стало как-то не по себе.
– Я только спросил, кем Вы работаете здесь? – почти задыхаясь, прохрипел я.
– А-а, - несколько разочарованно ответил старик, - это уже проще.
Воздуха стало несколько больше, и я смог, наконец, сделать вдох.
– А то я ведь и вправду подумал… - продолжал он. - Впрочем, ладно. Я – часовых дел мастер. Ремонтирую старые часы. Понимаете?
«Часовых дел мастер и такая коллекция…»
– Но как Вам удалось собрать такую коллекцию? – окончательно придя в себя поинтересовался я. - 15, 17 века… Потрясающе! Их авторы, мастера известны?
Тут старик насупился, оторвался от часов, починкой которых усердно занимался с момента моего появления в комнате, и с упреком и недоверием посмотрел на меня.
– Авторы! Авторы! А почему Вы собственно говорите во множественном числе? Почему Вы не можете допустить, что автор – ОДИН? – негодуя на все человечество, возмущался он.
– Один? Но ведь здесь же и 15, и 16, и 17…
– Да, и отнюдь не заканчивая двадцатым!… Впрочем, опустим этот вопрос.
– Кстати, - немного погодя, продолжил старик, - у меня есть часы, появившиеся на Земле много тысячелетий назад. Хотите посмотреть?
Моему удивлению не было предела. «Либо он сумасшедший, либо у него, действительно, уникальная, единственная во всем мире, коллекция…» – думал я, следуя за ним в очередную комнату.
– Я порой и сам этого не знаю, - отозвался он.
– Вот, смотрите.
Комната была затемнена. В центре находилась некая подставка, на которой было нечто. Оно излучало свет и искрилось.
– Подходите и смотрите внимательней, - сказал старик откуда-то из-за моей спины.
Я подошел и пригляделся. На подставке была … пустыня, вдалеке виднелись древние пирамиды, еще не разрушенные временем. Только что отстроенные, они сияли на солнце.
– Последнюю завершили пару дней назад, - пояснил старик.
Всматриваясь в «картину», посреди пустыни я заметил невысокий столб, от которого падала тень на одно из делений, начертанных рядом на песке.
– Да, ровно четыре, - подтвердил голос, - не спешат и не отстают. Солнце. Идеальная конструкция. Удивительная точность. Я пытался повторить, но, как видите, со временем все часы приходят в негодность: спешат, отстают… А кому нужны неточные часы?..
Удивление от увиденных часов … в пустыне … третьего тысячелетия до нашей эры сменилось еще большим удивлением от смутной догадки, поразившей меня:
– Вы – мастер?! Вы – автор всех этих часов?
Я сам не верил, что произношу подобные слова.
– Да, только с одной поправкой: всех часов – и почти всего того, что Вы имеете честь видеть каждый день, - спокойно ответил он.
– И эти часы тоже Вы?.. – переспросил его я, указывая на часы в пустыне.
– Конечно. Я.
– Но ведь это было пять тысячелетий назад! И у этих часов наверняка был… есть автор, какой-нибудь египтянин, который изобрел эти часы…
– Будет… - прервал меня старик как раз в тот момент, когда почти готов был перейти на крик, - будет автор, через несколько десятилетий обязательно будет. Спроектирует, построит, на этом самом месте. Потом, правда, во время одной из многочисленных битв их уничтожат, приблизительно в первом тысячелетии. А жаль, ничего лучшего я с того времени еще не создал…
Старик мечтательно смотрел на свое далекое, давнее творение, еще не созданное людьми, но уже ими уничтоженное.
Я вернулся в предыдущую комнату и начал рассматривать часы. Тут меня поразило нечто, чего я не заметил ранее, при первом своем появлении здесь: все часы показывали разное время! «А еще говорит о точности!» – мысленно ухмыльнулся я, но тут же осекся, так как заметил вещь, куда более странную: стрелки часов также двигались с различной скоростью: одни едва ползли по циферблату; другие стремительно мчались, на какой-то миг замирая, а затем вновь продолжая свое стремительное движение.
– Это жизнь пчелы, - проговорил старик, указывая на часы с одной, мчащейся по циферблату стрелкой.
– А это? – спросил я, глядя на часы, стрелки которых почти не двигались.
– Это жизнь одной далекой планеты. Название Вам ничего не скажет: вы ее еще не открыли.
– А эти часы?
– Они в точности совпадают с Вашими.
Я посмотрел на свои часы. Действительно, стрелки двигались минута в минуту.
– А если они остановятся, тогда… ?
– Не остановятся, - успокоил меня старик, - пока идут ЭТИ, не остановятся.
И тут я увидел часы на противоположной стене. Они занимали почти все ее пространство и были очень сложны: с огромным количеством циферблатов, стрелок, какими-то непонятными дисками и окружностями. Стрелки внутренних циферблатов двигались с разной скоростью: некоторые спешили, некоторые отставали. Стрелки же одного, внешнего, циферблата оставались неподвижны.
– Они … остановились? – как-то уж излишне испуганно спросил я. Впечатлений за сегодняшний день мне уже хватало, и узнать в довершение ко всему, что…
Старик засмеялся:
– Нет, они не остановились, но идут очень медленно, к счастью или к несчастью, уж не знаю. Пожили бы Вы здесь сколько я, тогда бы увидели. Потрясающее, знаете ли, зрелище…
– И автор ЭТИХ часов – тоже Вы? – осторожно спросил я.
– М-м, почти… - сконфуженно заговорил старик.
Видя, что разговор на данную тему его явно смущает, я решил перейти на другую.
– Вы сказали, что еще что-то изобрели? – начал я.
Услышав этот вопрос, он воспрял духом и быстро, увлеченно заговорил:
– Изобрел? Да практически все! Вот лампочка, например… Правда давно уже… Свет от нее тусклый, ломается все время, но храню, так, знаете ли, как память…
– Но, позвольте… Лампу ведь Эдисон в 19 веке…
– Вот видите, сами говорите, в 19, а я намного раньше.
– А машины?
– Тоже я.
– И тоже намного раньше, - решил поиронизировать я, и, вероятно, зря.
– Да, - совершенно спокойно и даже немного утомленно ответил он, - вас еще тогда не было… Хотя…
«Странный старик, - думал я, - совершенно сумасшедший, но коллекция… египетские часы… Странно… А собственно, если он изобрел все то, что говорит, то есть в с ё, что ему стоило бы изобрести в конце концов, предположим, нет, только предположим, машину времени?! А её, как известно, пока нет, и в ближайшем будущем не предвидится…»
– Вот именно, что «пока» и в «ближайшем будущем», - обиженный на мои упреки, ответил старик. - Если Вы чего-то не видели, это вовсе не означает, что о н о где-либо не существует.
Он сделал паузу.
– Хотите…
Он не успел договорить, как я уже согласился.
– Только испытывать ее не дам!
Мы вышли из комнаты через другую, не замеченную мною ранее, и направились вниз по темному коридору. «Интересно знать, какова архитектура сего сооружения?.. И как здесь можно было уместить столько комнат, переходов, коридоров?.. Хотел бы я знать имя этого чудака - архитектора», - подумал я и осекся, но мой провожатый шел молча, погруженный в свои собственные мысли. Через некоторое время мы оказались перед массивной дверью. Старик достал связку тяжелых ключей, выбрал из них один и отпер им замок. Открывающаяся дверь заскрипела и заскрежетала.
– Давно я не спускался сюда, - ностальгически проговорил старик и зажег свечу. – Свечи, знаете ли, более соответствуют этому веку, чем лампы.
Мы прошли в глубину комнаты.
– Ну вот, это и есть машина времени! Любуйтесь.
Передо мной стояла конструкция внушительных размеров и с явно излишне сложной системой управления, основанной исключительно на механике.
– А проще и эффективнее нельзя было сделать? – спросил я, не понимая, как машина времени, изобретенная в будущем, может быть такой примитивной. - Это же каменный век! Где электроника, компьютер?
– Электроника тогда еще не появилась. Это только опытный образец. 15 век. А из вашего будущего, вот, пожалуйста.
То, что показал старик было уже более похоже на машину времени, какой мы ее себе представляем. Даже, пожалуй, слишком похоже, вплоть до того, что рассматривать ее совершенно не хотелось, будто ты уже знаешь, что увидишь внутри.
– Вполне вероятно, что «знаешь». Люди ведь всё знают, кроме того, что они это знают, - пояснил старик. – Если бы они это знали, то все намного бы упростилось: циферблаты, даты, числа, века, дни, минуты… Сначала ведь была только одна стрелка, потом придумали вторую, минутную, потом секундную и так далее… Если бы люди знали… Интересно, были бы нужны им тогда стрелки? Как Вы думаете?
Я не знал и смущенно пожал плечами.
– Ладно - ладно, будет Вам, не смущайтесь. Я ведь - тоже не знаю. Ну, а теперь спрашивайте, что хотите. Если смогу, отвечу, - предложил он.
В этот момент я заметил, что в самом дальнем углу комнаты стоит нечто, по конструкции напоминающее первую машину времени, но значительно меньшего размера. Получив разрешение на вопрос, я уверенно спросил:
– Что это?
– Это? Ну вот, Вы опять за свое. Пытаетесь узнать то, что не положено. Это мое горе, моя беда, моя радость и мои чаяния, молодой человек.
– Так что же это?
– А Вам обязательно имя нужно узнать? Без имени никак нельзя. Я не знаю, как это назвать, - все более раздражаясь говорил старик, - не знаю. Когда-нибудь вы назовете его «вечным двигателем», а может, и не назовете вовсе, потому что вы его не изобретете, и у вас его не будет!
«У вас», как я понял, означало – у нас, «у всего человечества», на которое старик был явно обижен.
– Да Вы не обращайте внимания, молодой человек, это я так, по-стариковски… Да, это, действительно, perpetuum mobile, вечный двигатель, я над ним уже много столетий бьюсь, и ничего не выходит. ВСЁ создал, а ЕГО не могу…
В это время часы наверху пробили семь. Я взглянул на свои часы: на моих было тоже семь. «Семь часов, семь МОИХ часов!», - подумал я, ничуть не сомневаясь ни в факте, ни в формулировке. Старик чему-то улыбнулся.
– Ну что ж, мне пора, - нарушил я затянувшееся молчание.
– Да, на поезд, если не ошибаюсь, - закончил мою фразу старик.
– Да, на поезд.
– Будьте осторожней. Я, конечно, старался, но в дороге всякое, знаете ли, случается…
– Да-да… - рассеянно согласился я.
Как-то вдруг стало жалко расставаться с этим странным стариком, с его часами, машинами времени и никак не удающимся perpetuum mobile.
Мы молча поднялись наверх.
– Провожать я Вас не буду. Спускаться, подниматься… Тяжело. Старый я совсем… - проговорил старик и дружески похлопал меня по плечу. – Ну, счастливо Вам, счастливо…

С этими словами я спустился вниз по все той же винтовой каменной лестнице. Обратный путь показался мне гораздо короче и быстрее. Буквально через минуту я уже стоял у выхода из башни. Образ этого странного старика все еще стоял у меня перед глазами. Чувство сожаления от какой-то немыслимой, непостижимой потери охватило меня: «Я ведь мог столько узнать, столько спросить, столько сказать…» Хотя нет, даже не это, это все пустяки. Было чувство, что я не спросил чего-то главного и теперь никогда уже не спрошу, ведь даже не знаю, к кому обратиться с этим вопросом: кем был тот старик, «часовых дел мастер», который создал почти все, но которого никто не знает, кому ведомы все жизни во Вселенной, но который уже много веков не выходит из своей башни… С этими мыслями я побрел по улице и перед тем, как повернуть за угол, я оглянулся, чтобы в последний раз посмотреть на башню. Меня почему-то совершенно не удивило, что она оказалась совсем невысокой и узкой: на ней едва помещался циферблат городских часов. Часы пробили семь. На моих уже было семь пятнадцать. Я не стал подводить их, потому что знал, что у каждого есть свои часы в потаенных пространствах бесконечной башни старика, и они всегда точны.

На главную страницу >>>